Личный враг Бога - Страница 163

163

— Ну, это случайно получилось, — стал оправдываться маг. — Я тогда и забыл, что ты, значит, ждешь…

— А сегодня ты первый, — отрезал Глеб, подминая высокую траву себе под бок.

— Но ты вовремя сменишь? — опасливо и подозрительно спросил Коготь.

— Я не злопамятный, — успокоил товарища Глеб и тотчас заснул.

Коготь с минуту смотрел на спящих товарищей, потом сел на корточки, вытянул шею, чтобы голова возвышалась над кисточками ковыля, и долго разглядывал сумрачный горизонт…

Место для дозора выбрал сам Смирл. Отличное место: на холме, сплошь заросшем густой высокой травой, откуда виделась вся окружающая степь. Но был один недостаток, и весьма значительный — вздумай враг напасть на караван именно с северной стороны, он, несомненно, тоже выбрал бы этот холм для того, чтобы провести с его вершины разведку…

Кругом было тихо. Коготь лег на спину, заложил руку на спину и замурлыкал под нос негромкую песенку. Иногда он, не прекращая пения, приподнимался на локте и смотрел на спокойную равнину, расстилающуюся внизу. Оборачивался, разглядывал костры, горящие в лагере, пытался высмотреть там патрули, но так ничего и не увидев, вновь ложился спиной на траву, напевая небу и звездам…

Глеб проснулся вовремя, но какое-то время лежал неподвижно, делая вид, что еще спит и сквозь щелки чуть приоткрытых век наблюдая за магом. Коготь беспрестанно зевал и тер глаза кулаками. То и дело маг поглядывал в сторону спящих товарищей и бормотал что-то сварливое.

Вдоволь налюбовавшись на мучения друга, Глеб приподнялся.

— Все спокойно?

— Ты задержался на десять минут!

— Нет. Проснулся я, как и договаривались, а потом просто лежал.

— Издеваешься?

— Все спокойно?

— Конечно. Только сопите вы громко. Особенно этот. — Маг кивнул в сторону развалившегося Тролля. — Захрапел так, что я даже перепугался.

— Испугался?

— Ну, что он всех нас выдаст.

— А-а.

— Пришлось на бок его переворачивать. Ну и туша!

— А ты бы его посохом поддел, как рычагом, и перевернул бы.

— А я так и сделал… Ладно, я спать пошел.

— Ну, давай.

Коготь улегся на место Глеба, поерзал, свернулся калачиком и засопел.

— Действительно, громко, — усмехнулся Глеб.

Он осторожно приподнялся, осмотрелся кругом. Ничего не заметил. Встал на ноги, воткнул в землю копье. Попрыгал, растирая затекшие мышцы. Качнув головой, хрустнул шейными позвонками. Разогрел суставы.

Голова уже почти не болела, но, все равно, казалось какой-то тупой и тяжелой. Ныли вялые мышцы.

Глеб сел на землю. Трава мешала обзору, и он несколькими широкими взмахами копья скосил пушистые метелки верхушек.

Он долго сидел, наблюдая за спящей степью. Ничто не двигалось, ничто не менялось. Прошло минут двадцать, но Глебу казалось, что минуло несколько часов. Неотдохнувший как следует мозг отключался. Слипались глаза…

Глеб дернулся. Помотал головой. Пару раз хлопнул себя по щекам. Помассировал глаза. Вроде бы, немного взбодрился…

Ночь хранила таинственное молчание. Баюкала тишиной.

Яркая черта падающей звезды прочертила темный небосвод. Глеб проследил ее быстрое падение и подумал, что надо бы загадать желание, но почему-то ничего не шло в голову. Голова была пустая. Тяжелая. Пустая и тяжелая… Глеб усмехнулся. Повторил одними только губами: «пустая и тяжелая». Подумал, что это когда-нибудь может пригодиться в качестве загадки. Что бывает пустым, но тяжелым? Что кажется… И вдруг вздрогнул.

Сбоку, метрах в десяти, кто-то стоял. Высунулся из травы столбиком, неподвижной черной тенью застыл в ночи. Что высматривает? Когда подкрался? Откуда?

Глеб схватил копье, повернул к врагу голову. И выдохнул облегченно.

Всего-навсего, куст чертополоха.

Сердце гулко колотилось в груди, бухало так, что казалось, будто его могут услышать в лагере. Глеб слабо улыбнулся, отвернулся в сторону, стараясь не обращать внимания на высокий разлапистый сорняк.

Но уже через несколько минут был вынужден вновь глянуть в ту сторону.

Трава. Всего лишь колючий травяной куст.

Он отвернулся, успокаивая себя.

«…ночью в степи может всякое почудиться…»

И снова краем глаза Глеб увидел, как шевельнулась расплывчатая тень. Чуть-чуть. Самую малость.

«Это всего лишь растение, — уговаривал Глеб себя. — Чертополох. Никого там нет. Просто кажется. Усталый мозг домысливает то, чего нет на самом деле. Это галлюцинация. Всего лишь галлюцинация». Он заставлял себя не смотреть в ту сторону, потому что это было глупо. Просто смешно. Смехотворно…

И все же не выдержал, посмотрел.

Конечно же, обычный сорняк.

Чтоб окончательно успокоить себя, Глеб поднялся, подошел к кусту чертополоха. Тронул его рукой, укололся о шип. Обошел вокруг. Убедившись, вернулся на свое место. Стал следить за степью.

Видение на краю зрения уже не беспокоило его. Торчащий из травы сорняк вроде бы исчез. Хотя он был там. Должен быть… Глеб повернулся.

Да, на месте…

Через пять минут Глеб забыл о кусте чертополоха. Вновь стало необоримо клонить в сон. Веки налились тяжестью. Неподъемная голова тыкалась подбородком в грудь, он вздрагивал, открывал глаза…

И вдруг! Черная фигура с руками, с головой возникла там, где должен был находиться колючий куст. Глеб заметил ее боковым зрением, шарахнулся, хватая копье. Перекатился на бок, вскочил на ноги. И зло выругался:

— Черт!

Никого там не было. Все так же стоял, развесив листья, цветущий чертополох.

163