Личный враг Бога - Страница 94

Они продирались сквозь густые заросли орешника, проходили через затопленные березняки, терялись в жгучих зарослях высокой крапивы. Они шли звериными тропами и сухими руслами изменивших течение рек, шли по чавкающей трясине и по плотной, усыпанной мертвой хвоей почве мрачных ельников. Но где бы они не проходили, их всегда окружал лес.

Это был не тот лес, что обступал подземное селение гоблинов и даже не тот, что однажды едва не задушил в своих объятиях забредшего слишком далеко Глеба. Тот лес все-таки оставался скоплением обычных деревьев и кустарников, пусть даже и оживленных магией. А этот… Здесь чувствовалось присутствие некого разума, этот лес был единым гигантским существом, всевидящим, всезнающим, всеслышащим. От него невозможно было спрятаться, его невозможно было победить. И это пугало… Пристальный, ни на минуту не отпускающий взгляд явственно ощущался спиной, плечами, всем телом, он давил, нервировал, подгонял. Глеб с трудом сдерживался, чтоб не побежать. Заставлял себя идти осторожно, внимательно смотря на дорогу перед собой. Стоило хрустнуть под ногой живой ветке, как тяжелый вздох ворошил кроны над головами путников. Глеб обмирал, стискивая копье, готовый к тому, что сейчас тяжелая ветвь обрушится на голову, пробивая череп, ломая позвоночник. Или корень, словно титанический червь, выскользнет из-под ног, обовьется вокруг бедер, обхватит талию, сдавит ребра и уволочет под землю… Но лес пока терпел присутствие неуклюжего человека. Только Уот оборачивался на шум и недовольно покачивал головой. Сам-то он двигался, не надломив ни единой веточки, не притоптав и самой чахлой травинки.

Гоблин шел впереди, и лес расступался перед ним. Зеленые руки деревьев расцепляли свои пальцы и послушно расходились в стороны, мшистые коряги уползали из-под ног, кряжистые стволы, скрипя, уступали дорогу. В первые дни путешествия Глеба пугали эти жуткие признаки растительной жизни, но потом он привык и старался не отставать от неустанного неунывающего проводника-гоблина.

— Странно, мы не встретили еще ни одной дриады, — сказал Уот, — должно быть, тебя боятся. Скажи, Глеб, почему Вас, Двуживущих, все боятся?

— Не знаю, — пожал плечами Глеб. Ему не хотелось разговаривать на эту тему, и гоблин это понял.

— Они такие забавные. Живут прямо в деревьях; не в дуплах или там гнездах — прямо в самих стволах. Интересно, как они туда залезают?

— Не знаю.

— Что ты такой мрачный? Уже скоро.

— Ты это с самого начала говорил. Что значит «скоро»?

— Еще дня два, может три. Мы хорошо идем. И время сейчас хорошее. Дожди прошли, деревья сытые. А в засуху знаешь тут чего бывает? Цепляют всех подряд, одежду рвут, меж собой дерутся.

— Дерутся? — Глеб представил себе драку деревьев и его разобрал смех.

— Ну да. Ветками машут, сучками свиваются и друг-друга к земле клонят. Бывает, что и выкорчуют кого-нибудь. А дриады носятся, ругаются, пищат по-своему… В засуху здесь можно ходить только с Древесным Топором… — Он помолчал и поправился: — Можно было.

Какое-то время они двигались молча, слушали шуршащий шепот леса, а потом Уот спросил:

— А в вашем мире есть лес?

— Да. Там, где людей совсем немного. Далеко от больших городов.

— А какой он — ваш лес?

Глеб задумался:

— У нас тоже есть и березы, и дубы, и ели, и сосны. У нас даже больше деревьев, чем здесь. Но наш лес не может быть живым. Он живой, конечно, но наши деревья не могут шевелиться сами по себе, не могут двигаться и убивать. — Он улыбнулся. — Не могут драться.

— Наши деревья тоже не могут. Это просто магия… У вас нет магии?

— Такой, как у вас, нет. У нас своя магия. Наука и технология. Она позволяет нам делать множество чудесных вещей. И ваш мир мы создали с ее помощью.

— Зачем?

— Не знаю. Наверно, для того, чтобы увидеть то, чего нет в нашем мире, испытать нечто новое, необычное. Люди так устроены, им нужны новые ощущения…

— Мудрейший говорил, что вам нужен этот мир, чтобы убивать, — перебил гоблин.

— Может быть, — не стал спорить Глеб. — Убийство запрещено у нас, но нам нужна сублимация… Извини, я не хочу говорить на эту тему.

— Если вы создали этот мир, значит, вы боги? — вслух рассуждал Уот. — Значит, вы можете его уничтожить в любой момент? А что тогда будет с нами? И если вы боги, то почему вас так много? Может, вы убиваете друг друга для того, чтобы определить кто из вас — Истинный Бог? Но разве может бог умереть? А вы погибаете. Но всегда возвращаетесь. И это значит, что ваша битва бесконечна, а следовательно вечен и наш мир. Или же вы не боги? Но ты говоришь, что весь этот мир создал человек, и я верю тебе. И траву, и деревья, и зверей, и небо, и землю, и солнце, и свет, и тьму. Все… — Потрясенный гоблин остановился и стал вертеть головой. — И добро, и зло. Только Бог может все это сотворить… Ты Бог, Глеб?

— Нет, Уот. Мы не боги. Мы сделали этот мир, но мы не можем сотворить ни добра, ни зла. Мы просто копируем свой мир, немного изменяя его и придумывая новые правила игры.

— Игры? Для вас это игра, Глеб?

— Один известный человек нашего мира сказал: «Что наша жизнь? — Игра…»

— Игра… — прошептал Уот.

Дальше они шли молча, механически переставляя ноги и думая каждый о своем.

Вечером, когда сгустившиеся сумерки длинными тенями выползли из-под деревьев, путники остановились на ночевку. Уот, попросив извинения у деревьев, развел костер. Глеб развязал торбу и стал готовить скромный ужин — нарезал грубый рисовый хлеб, разделил тонкие ломтики солонины, оставив большую часть на последующие дни, сходил за водой к текущему неподалеку ручью.