Личный враг Бога - Страница 86

К оглавлению

Яростно рычал бубен, рычал шаман, рычала толпа.

— Наши дети!

— Дети!!!

— Обретут силу!

— Силу!!!

— Дети врагов наших!

— Наших!!!

— Не проживут и дня!

— Дня!!!

Шаман изогнулся дугой, прогнулся назад, словно хотел встать на мостик, руки его бешено задергались, заходили так быстро, что слились с воздухом, растворились в нем. Кость-колотушка исчезла, превратилась в грохот, в гул, в гром.

Глеб, протиснувшись сквозь толпу, отошел в сторону. Ноги вдруг подкосились.

«…враги ослабнут!..»

И он, успев схватится за ближайший ствол, соскользнул по нему на траву. Никто не обратил внимания на упавшего человека.

Шаман, брызгая слюной, рычал уже что-то совершенно нечленораздельное. И толпа повторяла его интонации. Он вытанцовывал уродливые па, и гоблины копировали его ломаные движения…

Стало темно. Или это просто потемнело в глазах?

Глеб поднял голову. Невесть откуда взявшаяся иссиня-черная туча закрыла солнце. Сверкнула молния.

Берцовая кость.

Грохотнул гром.

Бубен.

Голова кружилась, кружился лес, кружились зеленые, вдруг потемневшие, кроны. Мелькали ожившие стволы. Качалась земля.

Что-то ударило его в лоб. Звонко, больно. Он едва не потерял сознание, через силу поднял руку. Под ладонью была влага. Кровь? Глеб поднес руку к глазам… Нет. Вода.

Дождь.

Еще одна тяжелая капля зарылась в волосы. Другая клюнула в глаз, потекла слезой по щеке. Глеб утер ее, окончательно приходя в себя.

Уже не так громко стучал бубен, и шаман не плевался сдавленными гортанными звуками. И кое-кто из гоблинов уже в изнеможении валился на землю, на корни, под деревья, в кусты, а те, что еще держались на ногах, качались от усталости, готовились рухнуть в забытьи.

Высоко в небе, путаясь в клубящейся тьме, вспыхивали молнии. Прокатывался гремучей жестью гром. Оттуда, сверху, от тучи, тянуло свежестью.

Камлающий шаман прохрипел что-то, и бубен выпал из его руки под оглушительный громовой залп. Отлетела в сторону кость-колотушка. Шаман замер на мгновение — белки невидящих глаз вывернуты, распахнутая пасть исходит пеной — качнулся вперед и упал на землю.

Хлынул ливень. Прошелестел по листве крон, ободрал по пути листья и обрушился на траву. Заскакали, запрыгали капли, словно мириады прозрачных насекомых. В одно мгновение возникли из ниоткуда лужи, вскипели пузырями…

Глеб, глупо улыбаясь, смотрел вверх.

«А ведь они оказались правы, черт возьми! — восторженно думал он. — Дождь все-таки пошел!»

3

Шаман пришел в себя, когда дождь уже заканчивался.

Гоблины окружили Мудрейшего и молча ждали, когда он откроет глаза. В отдалении стоял насквозь вымокший Глеб.

— В этот день всегда идет дождь, — негромко сказал Уот, приблизившись к человеку.

— Вы вызвали его? — спросил Глеб.

— Кого?

— Дождь. Грозу.

— Вызвали? — удивился молодой гоблин.

— Камланием. Своей магией.

— Мы ничего не делали.

— Но как же? Я все видел.

— Что именно?

— Ну… Бубен, выкрики, танец…

— Разве этим можно вызвать дождь?.. — совершенно искренне удивился Уот. — Кажется, Мудрейший вернулся. Сейчас он будет обходить жилища, а потом я поговорю с ним о тебе.

Уот вернулся к сородичам, что толпились возле лежащего в луже шамана.

— Я видел Синекожего Гоблина… — еле слышно прошептал шаман, не открывая глаз, оставаясь недвижимым. — Я видел его… — Мудрейший только наметил слова легким шевелением губ, но его соплеменники все поняли и так.

Пророкотал, удаляясь, гром. Грозовая туча скрылась за деревьями, укатилась к горизонту, а может и вовсе исчезла, растаяла. Прояснившееся небо еще исходило влагой, в проплешинах крон быстро плыли полотнища низких серых облаков, но диск солнца уже проглядывал сквозь бегущую пелену, весело проблескивал в разрывах… Деревья вздыхали, отряхивались, сбрасывали с листьев капли дождя. Клубами испарений дышала земля…

— Дождь Обновления омыл наши жилища. — Шаман распахнул глаза, и гоблины дружно отступили на шаг. — Небо напоминает нам о жертве. — Голос Мудрейшего крепчал. — Сегодня вечером мы разожжем костры!

Из толпы вышла Лина, протянула руку старому гоблину, помогла ему подняться. Подставила плечо, и они на какое-то замерли вдвоем — шаман и его ученица, старик и девушка, гигант и малышка. Мудрейший вновь закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что же привиделось ему в отрывочном бреде камлания, какой облик принял на этот раз Синекожий Гоблин, многоликий Сияющий Дух. Какие слова произнес…

Налетел ветер. Прошелестел кронами, осыпал жемчуг скопившейся влаги. Расшвырял обрывки туч, очистил небо. И исчез.

Шаман выпрямился, поднял веки. Легонько отстранил свою юную помощницу, сказал ей:

— Отнеси все на место.

И Лина послушно отошла, подняла бубен, отыскала в траве белую кость, так похожую на человеческую. Направилась к землянке Мудрейшего.

А сам шаман долго копался в складках рваного одеяния, не обращая внимания на сгрудившихся вокруг сородичей. Наконец извлек толстую короткую палку, сплошь покрытую узорной резьбой, поднял ее над головой, держа обеими руками. Тихо запел, затряс головой в такт странному ритму. Заходил по кругу, с силой притаптывая ногами.

Гоблины опустили головы, отступили еще дальше, отвернулись.

— Пойдем, Глеб, — сказал Уот, беря человека под локоть. — Шаман должен остаться один. Сейчас никто не должен его видеть.

Не оглядываясь, гоблины уходили в сторону густых зарослей шиповника, на противоположный край поляны. И пропадали из вида за кустами.