— Я так и знал! — прорычал Тролль. Глеб обернулся. С противоположной стороны бежали к каравану десятки людей. Они потрясали в воздухе оружием, предвкушая легкую поживу. Они были еще далеко, но еще дальше был отряд ничего не замечающих, увлеченных погоней охранников.
— Дьявол! — рявкнул Глеб. — Бежим наперерез! Нельзя допустить их к обозу! За мной! Коготь! Давай! Фейерверк!
Глеб понесся навстречу бегущим разбойникам. Раскручивая над головой дубину, за ним устремился Тролль. Перехватив топоры, бросились вдогонку коротконогие гномы. Маг немного поотстал; он выбросил вверх руку с зажатым посохом, и в небо ушел огненный шар. Набрав высоту, сгусток пламени оглушительно разорвался, и на его месте заклубился черный густой дым. Он все уплотнялся, менял форму и, наконец, на фоне облаков проявился знак — два скрещенных меча — символ битвы. Коготь надеялся, что Смирл правильно его истолкует. Маг не знал, что отряд гномов уже вступил в сражение. Он не мог видеть, как остановились преследуемые разбойники, как из ближайших зарослей появились еще небритые оборванные люди с мечами в руках, как, не успев перестроиться в боевые порядки, схлестнулись два отряда, смешались в беспорядочную кучу, и непонятно было на чьей стороне перевес, и вздымались топоры, и рассекали воздух мечи, и звенели доспехи, принимая на себя тяжелые удары… Коготь был уверен, что гномы, завидя зловещий черный знак, уже торопятся назад, на охрану брошенного каравана, на помощь Глебу и его друзьям.
Но не видел маг и того, как зашевелились погонщики, доставая длинные отточенные ножи, как гномы-торговцы скинули расшитые золотом плащи и поснимали с седел топоры да молоты, как выдвинулся вперед Свертль, выкрикивая яростные слова. Коготь не смотрел в сторону обоза, он бежал вслед за Глебом, наперерез дикой орде разбойников, и, потому, не мог видеть, как выступили на защиту каравана его владельцы и слуги.
Первый удар нанес Глеб.
Он взмахнул копьем, и бандит, бегущий впереди, рухнул на землю и покатился вниз по склону холма, приминая траву и пачкая ее красными мазками.
Толпа нахлынула, словно прибой. Глеб отступил, не давая противнику окружить себя, и начал смертоносный танец. Он на мгновение пригнулся, сжимаясь, словно пружина, а потом распрямился, и копье в его руках ожило, со свистом прошило воздух и принялось стегать его, сплетая незримую паутину блоков и выпадов. В бешеном темпе работали ноги. Мускулистое тело раскачивалось из стороны в сторону, уклоняясь от ударов коротких мечей. Если бы Глеба сейчас увидел гоблин, то он сразу узнал бы эту манеру боя, эти короткие подшагивания, скручивания корпусом, маятниковые движения торса, эти широкие молниеносные взлеты копья — Глеб мастерски исполнял боевой танец гоблинов. Виртуозная техника, за века отточенная маленьким зеленокожим народцем до совершенства, помноженная на силу и ловкость Двуживущего, приносила поистине страшные плоды — разбойники, не успев увидеть смертоносного движения, заливались кровью и падали на землю, в агонии цепляясь скрюченными пальцами за пучки сухой степной травы, словно пытались таким образом еще на миг задержаться в этом мире. Глеб не наносил глубоких пронзающих ударов, при которых копье могло застрять в ране; он поражал открытые шеи, широкими взмахами вспарывал животы, подрезал бедра. Он не думал. В этом не было необходимости — мысль не может успеть за рефлексами. Уот был прав. И Глеб механически парировал удары, атаковал сам, уклонялся от выпадов; своим стремительным танцем он порождал смерть, и мечущееся копье щедро разбрызгивало по земле алые капли уходящей жизни.
Справа от Глеба ревел в запале битвы Тролль. Косматый великан вздымал заляпанную кровью и мозгами дубину и обрушивал ее на головы врагов. Его ноги, живот и грудь были покрыты многочисленными порезами, но густой мех защищал гиганта не хуже кольчуги, и поэтому раны были неопасными, хотя и обильно кровоточили, склеивая шерсть в тяжелые темные сосульки. Разбойники окружили Тролля со всех сторон, но это его нисколько не беспокоило, скорее наоборот — так он мог одним ударом сокрушить больше черепов. И он орудовал своей титанической палицей, расшвыривая нападающих людей, стряхивая их с себя, топча ногами поверженные тела, не обращая внимания на булавочные уколы мечей.
На левом фланге, встав спинами друг к другу, привычно размахивали острыми топорами два гнома из охраны Смирла. Разбойники, потрясая мечами, волнами накатывались на них, на мгновение полностью скрывали дружную пару приземистых воинов, и уже казалось, что гномы задавлены массой орущих людей, как толпа, изрядно поредев, отступала, оставив на земле агонизирующие тела, а плечистые силачи все также стояли неприступным островком среди бушующего людского моря, и по лезвиям их топоров стекали кровавые ручьи. Бок о бок с гномами отмахивался тяжелым посохом Коготь. Было видно, что он ослабел, и с каждой новой волной нападающих сил у него оставалось все меньше и меньше. Маг не мог использовать свои могучие заклинания, он едва успевал парировать пламенеющим посохом многочисленные атаки разбойников. Пот заливал глаза, все медленный и медленней поднимался магический жезл, все больших усилий стоило Когтю устоять на ногах.
А разбойники все напирали, не считаясь с потерями. Их было много. Сотня или даже больше. И противостояла им всего лишь пятерка воинов, пусть могучих и бесстрашных, но одиноких в своем могуществе. Сила множества всегда больше силы одиночки. И орда оттесняла защищающийся маленький отряд к каравану, предчувствуя скорую победу, предвкушая недалекий грабеж. И Глеб отступал, потому что свистящему копью требовался простор. Отступал Тролль, весь мокрый, с прилипшей к телу шерстью, с ног до головы перемазанный кровью, как своей, так и чужой. Понемногу сдавали назад гномы, и пятился вместе с ними обессилевший Коготь. Но вот маг запнулся, ноги его подкосились, и он повалился под ноги атакующих, и толпа захлестнула его, навалилась на дружных гномов, оттирая их от упавшего человека, размахивая примитивными мечами, не идущими ни в какое сравнение с великолепными боевыми топорами…