Личный враг Бога - Страница 139

139

— Можешь не сомневаться. Но лучше, если б ее вообще не было…

Им еще четырежды встречались злобные крылатые создания. Тролль, орудуя дубиной, легко расправлялся с неуклюжими коротконогими бестиями. Глеб и Коготь до поры до времени не вмешивались в скоротечные схватки, держались позади. Правда, маг то и дело порывался испепелить какое-нибудь чудовище, но в тесном пространстве подземного хода он не мог использовать магию, не задев при этом размахивающего палицей широкоплечего великана. И потому Коготь только стоял, жадно вытянув голову и шумно выдыхая воздух каждый раз, когда Тролль опускал дубину на очередное адское создание, дробя тому череп, ломая ребра, перебивая крылья…

Вскоре они потеряли счет времени и пройденному расстоянию. Оглядываясь назад, они видели уходящий наверх, к поверхности, кусок извилистого туннеля, отмеченный десятком горящих факелов. Впереди их поджидала темнота, и они погружались, входили в нее, словно в воду, гуськом следуя друг за другом — сначала сутулящийся Тролль, затем худой Коготь с магическим светильником над макушкой, и Глеб, осторожный, бесшумный, опасливо заглядывающий в черные дыры боковых ходов.

Они не сразу заметили, что пол под ногами стал понемногу выравниваться. Сделалось просторней, и Тролль уже не сутулился, держался свободно. Да и Коготь больше не цеплялся посохом за неровности низкого потолка.

Вонь усиливалась. Ноги скользили, и друзья старались не думать, по чему они сейчас ступают.

Еще несколько шагов — и стены внезапно разошлись и исчезли, словно провалились во мрак.

Друзья замерли, в миг ослепнув. Даже светящийся шар над головой Когтя вроде бы померк, и уже не мог разогнать тьму.

Плотная, почти осязаемая темнота окружила друзей, и в ней чувствовалось нечто, жуткое и безобразное, спрятавшееся во мраке, растворившееся в вечной ночи подземелья.

Что-то живое.

Они затаили дыхание, ощущая незримое присутствие чужой жизни, напряженно вслушиваясь в него. Замерли и тут же потеряли друг друга.

Потеряли себя…

Непроглядная темь.

Но здесь жили звуки.

Гулко капала вода. Звенела. Лязгала…

Глеб невольно закрыл глаза и представил, увидел явственно, как тяжелые капли набухают на каменных сосульках, толстеют, нехотя вытягиваются, и отрываются, и падают черными жемчужинами — плюх! — и разбиваются вдребезги, разлетаясь на тысячи влажных осколков. И еще он увидел, вообразил, как напряженно и недобро смотрит на них из темноты дьявольское существо, как оно медленно подползает к ним, шурша волочащимися складками кожи. Он услышал, как тварь переговаривается сотней тихих шепчущих голосов, бормочет что-то, манит, зовет, приглашает. Он заглянул в ее мысли и поразился их чуждости, дикости и жестокости. Но он увидел там красоту. Непередаваемую прелесть смерти. Счастье страдания…

Шепот голосов сложился в песню. Ритм разбивающихся капель говорил о блаженстве. Мелодия тьмы обещала наслаждение. Упоение болью…

Боль раздирала лоб. Жгла кожу. Сверлила череп. Сотней игл вонзалась в мозг. Глеб пошатнулся, застонал и пришел в себя. Раскаленный обруч сдавил голову, отгоняя чуждую магию, что ослепила хозяина, лишила его сознания.

Глеб провел рукой по лицу, растерянно огляделся.

Бледный Коготь, худой, с обострившимися скулами, стоял, закрыв глаза, и блаженно улыбался. Он сильно наклонился вперед и раскачивался, словно танцующая перед факиром кобра, чудом сохраняя шаткое равновесие. Светящийся шар над его головой померк, обессилел, превратился в едва трепещущую искру.

Тролль, выпрямившись во весь свой гигантский рост, напряженно вслушивался в шепчущие зовущие голоса. Он безвольно опустил руки вдоль бедер. Выпавшая дубина валялась на каменном полу у его ног. Великан открыл пасть, и по волосатому круглому подбородку сбегала тонкая струйка слюны. Иногда губы его кривила неровная усмешка, больше похожая на тик.

Глеб обернулся. Кишка хода, приведшая их в утробу пещеры, постепенно исчезала во мраке. Факелы на стенах медленно затухали и гасли один за другим. Тьма шла по узкому проходу, отвоевывая потерянные плацдармы, поднимаясь наверх, к выходу, к покореженным вагонеткам, гниющим шпалам и перекрестиям проржавевших рельсов.

Тьма была вокруг. И в ней шевелилось что-то зловещее, страшное, неумолимое. Вечно голодное.

Глеб закричал, чувствуя, как ужас переполняет его. Под куполом пещеры заметалось искаженное эхо, заскрипело, захохотало, завизжало разными голосами, завыло подголосками, нарушая стройный ритм падающих капель, разрывая путы чарующей песни. Глеб бросился к магу и стал трясти его, выкрикивая какие-то слова, выплевывая бессмысленные слоги, отхаркивая рваные звуки.

Коготь открыл глаза. Над его головой мигнул и вновь ожил светящийся шар.

— Не тряси меня, — тихо сказал маг и чуть не упал, когда Глеб его отпустил.

Они мгновение безумно смотрели друг на друга, а потом дружно повернулись к Троллю. Гигант глупо моргал осоловелыми глазами, но взгляд его постепенно приобретал осмысленность. Наконец, он закрыл рот, утерся и спросил:

— Что это было?

— Матка, — ответил Глеб. — Она здесь.

Черная крылатая тень метнулась к ним из темноты, сбила Тролля с ног и ускользнула во мрак, злобно клекоча. И со всех сторон заголосили, зашипели, закудахтали десятки невидимых бестий, захлопали крыльями, взлетая, заскрежетали когтями, загремели каменной чешуей.

— Пригнитесь! — крикнул Глеб, и крылатый демон пронесся над их головами. — Назад, в штольню!

139